Будет День - Страница 12

С этими невесёлыми мыслями, Виктор пошёл в душевую и обнаружил что кран там только один. И текла из него, как подсказывало шестое чувство, отнюдь не горячая вода. С криком: "Эх ты сила эпическая!", — Федорчук резко повернул задвижку крана до упора. Сказать, что вода была просто холодная, — значит обидеть воду, поступавшую, судя по всему, из подземной скважины где-то неподалёку.

Уже через пару минут Виктор продрог до такой степени, что появился противный железистый привкус во рту.

"Всё, довольно бесчеловечных экспериментов, — с этими словами он закрыл кран и быстро растёрся внутренней, чистой, стороной рабочей рубахи, — а теперь кофейку горяченького, — он чуть помедлил и добавил совсем тихо, что при отсутствии посторонних слушателей выглядело или, вернее, звучало весьма комично, — с коньячком".

Сказано — сделано. Уже через полчаса, после двух чашек крепкого кофе с "коньячком" и пары сигарет, Федорчук почувствовал себя почти человеком. Даже руки перестали мелко подрагивать. Самое же главное было в том, что сознание стало кристально чистым и готовым к по-настоящему сложной и опасной работе, — установке взрывателей.

Первый детонатор, простой, ударного типа, — приводится в действие рычагом стояночного тормоза. Стоит поставить машину на "ручник" и, через полторы минуты, он сработает. Второй, дублирующий, электрический и срабатывает при размыкании цепи питания вспомогательного электрооборудования автомобиля. Глушим двигатель, вынимаем ключ из замка зажигания, да пусть и не вынимаем, тем более что как такового ни "ключа зажигания", ни замка оного в "пыжике" всё равно нет — детонатор сработает через те же полторы минуты.

"Всё, — подумал Виктор, которого несколько часов тонкой работы изрядно измотали. — Теперь можно звонить Олегу — пусть приезжает. Отдам ему ключи от гаража, и завалюсь спать. Праздничный тортик для маршала готов. Можно сказать, эксклюзив. Ручная работа. Таких рецептов здесь пока не знают, и, слава богу, что не знают, а то уж больно хорошие ученики… Или сходить куда-нибудь? Развеяться, так сказать, и посветиться заодно. Тем более что перед смертью не надышишься. Я прав, товарищ Вощинин?"

Из газет:

Ожесточенные бои между регулярными частями Чехословацкой республики и судето-немецкими повстанцами (Фрайкор). Сообщается о сотнях убитых и множестве раненых мирных жителей. Массовый исход немецкого населения в Австрию и Германию.

На фотографии т. Сталин и т. Ворошилов на совещании передовых колхозников и колхозниц Узбекистана. Оба смеются.

Победа Народного Фронта на парламентских выборах в Испании. Новый премьер — Мануэль Асанья — восстанавливает действие конституции 1931 года.

Глава 2. Среда тринадцатое

Хронометраж

13.02.36 г. 06 ч. 00 мин.

По идее, должен бы звучать Бетховен или еще кто из "той же оперы" — Гайдн, или Глюк, или вагнеровский "Полет валькирий" — но в немецко-фашистской башке Баста фон Шаунбурга куролесил Моцарт со своей Eine Kleine Nachtmusic, и под эту неслышную миру музыку Олег проснулся, встал с постели и начал этот день.

"Среда тринадцатое… Это же надо! Хорошо хоть не пятница…"

Он тщательно побрился, принял холодный душ, намеренно взводя нервы в положение "товсь", выпил чашку крепкого черного кофе и только тогда стал одеваться. Брюки, ботинки и свитер, предназначенные для этого дня, куплены в разных магазинах и в противоположенных частях города. Вместо пальто Олег надел сегодня потертую кожаную куртку, в ней одинаково удобно будет и бегать и стрелять: один пистолет — "четырёхсотую" "Астру" — засунул за ремень брюк под свитером, а другой такой же висел под мышкой в кобуре. Очки с обычными стеклами без диоптрий, накладные усы и темный парик с кепкой довершали его сегодняшний наряд.

"Вполне!" — Олег кивнул своему отражению в зеркале, проверил запасные магазины в карманах, и вышел из дома.

Через полчаса он затормозил около гаража, где дожидалась своего часа "машинка бога войны", припарковавшись неподалеку, обошел авто, попинав шины, и направился к двери.

— Это я, Шульце, — ответил он, когда на аккуратный стук из-за двери осведомились, кто это и что этому кому-то понадобилось в половине восьмого утра?

— Ну? — спросил Олег по-немецки, когда Кольб открыл дверь. — Вы готовы?

— Д-да… — выглядел поганец неважно: бледен как полотно, глаза тусклые, нижняя губа подрагивает.

"Не боец… Но с другой стороны…"

— Не надо бояться, — сказал Олег, стремительно превращаясь в фон Шаунбурга. — Вы же мужчина, дружище. И я все время буду рядом.

— Я не боюсь, — голос усталый, хриплый.

"Будем надеяться".

— Я в этом не уверен, — улыбнулся Олег, закуривая.

— Вы можете на меня положиться.

Боже, как жалобно прозвучало это заверение!

"Детский лепет… Но тебя, парень, никто силком в нацисты не тянул, не так ли?"

— Как там наш клиент? — спросил Олег, переходя к главному.

— Он спит, — промямлил Питер Кольб, и по его виску скатилась капля пота.

— Ну, раз спит, значит, жив, — усмехнулся Олег и положил руку на плечо собеседника.

— Жив, — как эхо повторил его последнее слово Кольб.

— Хорошо, — кивнул Олег, но руку с плеча Питера так и не снял. — Вы помните, что надо делать?

— Д-да… — выдавил из себя "подлый нацистский наймит". — Подъехать, остановиться, заглушить мотор, поставить на стояночный тормоз и уходить.

— Но не бежать! — поднял вверх палец Олег. Он снял-таки руку с плеча Кольба и мог теперь жестикулировать.