Будет День - Страница 30

— Дай и мне, — попросила Таня и обнаружила, что и у нее в бокале пусто, а она даже не заметила как. Вообще, такое впечатление, что этим вечером она раз за разом отключается, а с чего вдруг — совершенно непонятно.

— Пожалуйста, — протянул ей пачку Степан.

— Американские…

— Ну, я где-то англичанин, — как бы извиняясь за это, развел руками Гринвуд.

— Англичанка гадит! — капризно надула губки Жаннет.

— Возможно, что и гадит… Вам налить?

— По-моему, мы перешли на "ты".

— Точно! — засмеялся Степан. — Так налить?

— Налей… — только сейчас она обнаружила, что кроме них двоих и поющего на разные голоса граммофона никого больше в гостиной нет.

"Ну, как минимум, не хватает троих, а не двоих… Нет, вряд ли…"

"И в само деле, не в амур же де труа они там…"

— Вот, прошу! — то ли она так долго обдумывала ситуацию, то ли Матвеев так быстро все делал, но, кажется, он вернулся с полными бокалами, едва успев спросить, хочет ли она выпить. А она хотела, и потому что шампанское было просто чудо, как хорошо, и потому что настроение такое сложилось…

"Стих нашел… Бесаме… тьфу!"

— Спасибо. Но ты мне начал рассказывать…

"Вспомнить бы еще, о чем?!"

— Да… — Матвеев-Гринвуд держался молодцом, это Таня видела даже сквозь розовый уютный туман, который по-новой стал обволакивать ее несколько минут назад. И все-таки Степа был пьян ничуть не меньше, чем она. Впрочем, он и пил много больше, и отнюдь не одно только шампанское.

— Да… Так вот… — что-то в нем изменилось сейчас. Наверное, взгляд… Степан был уже там, на той — как ее? — улице, на которой располагалось несуществующее ныне кафе.

— Он вскинул руку… И знаешь, Таня, там было метров шесть или семь… я увидел отверстие ствола… действительно, словно черный зрачок… выстрелил… То есть, это я только хотел выстрелить, а патронов-то и нет. Кончились. И вот… стою я там, и, знаешь, тишина вдруг упала… Да, нет. Не то. Не тишина, а как будто уши заложило. Словно вата в ушах. Крики, выстрелы… все словно сквозь вату или моток шерсти… Не знаю. И еще время. Длинное. Он вскидывает руку, и я вижу, как движется его палец на спусковом крючке, и вдруг… ты когда-нибудь видела, как пуля попадает в человека?

— В кино… — глупость, конечно, но кроме как в кино, где еще она могла такое видеть?

— И я тоже… — кивнул Степан. — Только в кино. Но там… Оля влепила ему пулю прямо в лоб… над переносицей, вот так, — и он почесал свой лоб свободной рукой, то ли показывая, куда попала Ольга, то ли просто пребывая в задумчивости.

— Он уже не выстрелил, разумеется, — сейчас Матвеев говорил тихо, почти шептал.

"Завод кончился", — решила Татьяна и разом выпила все, что еще оставалось у нее в бокале.

— Понимаешь теперь? Она мне жизнь спасла… и вообще… такая женщина…

"Ну, да! — усмехнулась Татьяна, уловив матвеевскую интонацию. — Ах, какая женщина!.. Мне б таааакуую…"

— Да, нет, — нахмурился вдруг Степан. — Ты меня не так… Я не в том смысле…

— А в каком? — кокетливо улыбнулась ожившая по ходу пьесы и вновь "потянувшая одеяло на себя" Жаннет. — Да, не смущайся так, Степа! Я же тебе не жена и не любовница… — рассеянная улыбка. — Пока…

Ну, вот — как делать нечего! Бери и употребляй…

"А что? Видный мужчина… гольф… ведь наверняка играет в гольф! Или в крикет… и на лошади… крепкие ноги, широкие плечи… b.c.b.g. короче. А если и так?"

— Ты каким спортом занимаешься? — спросила она.

— Я? — удивился Степан.

— Ну не я же! — усмехнулась Таня.

— Да, я… какой спорт! Времени нет, и вообще… Ох, черт! — он хлопнул себя по лбу и расхохотался. — Это дело надо обмыть! Мне вдруг показалось, что я в Москве, и мне пятьдесят, и… Гребля! Академическая гребля, бокс и рыбалка! Ну и футбол, разумеется. Все-таки я где-то англичанин. Шампанского?

— Давай!

— Мигом! — но на этот раз его заметно качнуло, вернее, едва не занесло на резком повороте.

— А где остальные? — спросила Таня через минуту, с благодарной улыбкой принимая полный бокал.

— Так, они же в бильярд…

— А мы? — удивилась Таня.

— Но ты же сама сказала…

— А ты?…

— Я не хотел тебя одну…

— Так ты же рыцарь, Степа!

— Вообще-то, я баронет.

— Вот я и говорю — рыцарь.

— А почему ты спросила о спорте?

— У тебя плечи широкие. Плечи широкие, — повторила Таня, рассматривая свой бокал. — Плечи… А почему же ты мне шампанского не принес?

— Как не принес? — вскинулся Степан.

— Смотри! — протянула она ему свой бокал.

— Действительно… Я даже не знаю, как это… Сей минут!

— Аллюр три креста! — смеется Жаннет ему вдогон.

— Четыре! — кричит он, исчезая в розовом тумане. — Пять! Я иду тебя искать…

* * *

"Абриколь… Господи! Триплет и… Выход? Однако! Что теперь? Серия? — Олег сместился чуть влево, чтобы видеть не только поле, но и руки Кейт. — Винт… бегущий винт, надо же! Есть. И… Снукер! И как же ты будешь выкручиваться, золотко?"

Кисси остановилась, положив кий на левое плечо, и, прищурившись, посмотрела на сложившуюся комбинацию. Пиджак она сняла, оставшись в брюках с широкими подтяжками и просторной — батистовой, но как бы мужской — сорочке. Узел галстука ослабила, и… Ну, учитывая, что бюстгальтер сегодня остался невостребованным, получилось именно то, чего Кисси, наверняка, и добивалась.

"Гламурная девушка…"

Но и на этот счет обольщаться не следовало, и обманываться видимостью не стоило тоже. Реинкарнация "Тихони Оли", как называла ее иногда Таня, это было нечто! Ум, цинизм и хорошо развитое эстетическое чувство — одним словом, гремучая смесь, вполне подходящая как для того, чтобы крутить мужикам мозги, так и для того, чтобы жечь их — мужиков — танки. Всякие там Виккерсы, Рено или Рейнметаллы.